РГМЖурнал
В этом году Университет Восточного Сараева выпустит первый поток студентов, обучающихся по программе «Русский язык и литература и международные политические отношения», а набор на новый курс оказался одним из самых высоких на факультете. Программа реализуется при активном участии доцента Ильи Тяпкова, носителя русского языка. Он начинал сотрудничество с университетом как доброволец Русской Гуманитарной Миссии, продолжает работать в качестве волонтера в рамках программы «Миссия Добро», а в 2022 году возглавил кафедру русистики.
В интервью для РГМ.Журнала Илья Тяпков рассказал, как устроена жизнь в Боснии и Герцеговине, почему так резко различается интерес к изучению русского языка в федеративной и автономной частях государства, как сериалы могут пробудить желание изучать язык и почему Сараево называют Балканским Иерусалимом.
Что сегодня представляет собой Босния и Герцеговина – этот очень сложный в плане геополитического устройства регион?
Государство делится на две большие части. Первая – это собственно Босния и Герцеговина, которую на местном сленге называют Федерация, где проживают в основном боснийцы – южнославянский этнос, исповедующий ислам, а также католики хорваты. Вторая – Республика Сербская с преимущественно сербским православным населением. Формально Босния и Герцеговина – одна страна с общей валютой, но у сербов в их Республике Сербской очень широкая автономия – даже есть свой президент и, что важно для нашей беседы, свое министерство образования.
Различия между Республикой Сербской и остальной частью Боснии и Герцеговины очень заметны?
Во время войны, разгоревшейся здесь в 1990-е, линия фронта проходила прямо по столице, и эта линия, образно говоря, сохранилась и по сей день: город разделен на два самостоятельных муниципалитета – Сараево и Восточное Сараево. Первый принадлежит Федерации, а второй, соответственно, Республике Сербской. Так вот, социокультурная и религиозная разница заметна не только в разных регионах страны, а даже между этими двумя муниципалитетами. Сараево часто называют Балканским Иерусалимом, что вполне справедливо – там сосуществуют относительно мирно, по крайней мере последние два десятка лет, самые разные конфессии. Например, когда я жил в муниципалитете Сараево, меня сначала будил муэдзин, потом колокола католического собора, а из окна я видел православную церковь и синагогу. Восточное Сараево в этом смысле более однородно: здесь практически нет мечетей, а так как город очень молодой, то и исторических памятников нет, одни только «новодельные» храмы.
То есть город представляет собой нечто вроде разделенного на две части Берлина?
Нет-нет. Сегодня оба муниципалитета соединены общественным транспортом, перемещаться между ними можно совершенно свободно, хоть пешком, хоть на троллейбусе. Я, например, сейчас живу в Восточном Сараеве и езжу на работу на общественном транспорте в федеральную часть города. А вот с такси ситуация более интересная: если заказать машину из одного муниципалитета в другой, то на условной границе водитель спрячет свою плашку с шашечками в специальный чехол. То есть он как бы не имеет права работать в другой части. Как я понял, это связано с лицензированием, поскольку одни платят налоги в казну Восточного Сараева, а другие – федерального.
Вы работаете по всей стране или в отдельном ее регионе?
Мое основное место работы – Университет Восточного Сараева, а конкретнее – его Философский факультет в городе Пале. Важно оговориться, что в этой стране система вузов отличается от нашей: здесь нет россыпи университетов с одинаковыми факультетами, вместо этого существует большой университет с факультетами в разных городах, предлагающими широкий спектр образовательных программ. Так, на Философском готовят по таким направлениям, как философия, история, иностранные языки, даже учиться актерскому мастерству поступают именно сюда. Изначально с университетом я сотрудничал как волонтер Русской Гуманитарной Миссией по договору между организацией и факультетом, но затем устроился официально – сначала лектором, затем доцентом, а с октября 2022 года возглавляю кафедру русистики. Также я работаю и на территории Федерации – в Сараевском университете, по-прежнему в качестве добровольца в рамках Международной программы «Миссия Добро». В основной части Боснии и Герцеговины русский не пользуется особой популярностью. Даже школ, предоставляющих возможность изучать этот язык, не осталось, так что, соответственно, и нагрузка у меня там небольшая – работаю всего один день в неделю.
Почему не осталось школ?
Фокус внимания переключился на мусульманские страны – Турцию, ОАЭ и так далее. А к русскому языку интерес падал еще в девяностые годы и здесь, и во всем мире. В Федерации никто особо не стремился бороться с этой тенденцией, а вот в Республике Сербской пытались противостоять снижению интереса к России на политическом уровне, и некоторых успехов удалось достичь.
Какова сегодня ситуация с изучением русского языка в школах на территории Республики Сербской?
Школьное образование здесь устроено так: восемь лет дети учатся в основной школе, а затем распределяются по гимназиям и средним школам, где обучаются еще четыре года. Школ, в которых изучают русский с первого по последний класс, осталось совсем немного. А вот гимназий и средних школ, предоставляющих возможность учить русский, достаточно. В общем-то, четыре года для изучения иностранного языка – это достаточно много. Другое дело, что уровень школьного преподавания иностранных языков здесь немного напоминает ситуацию, которая была в Советском Союзе с английским, французским и немецким: язык преподается по устаревшим методикам и часто не очень квалифицированными специалистами. Поэтому на уровне высшего образования часто приходится работать со студентами как с новичками, вне зависимости от того, изучали они в школе иностранный язык весь период обучения или четыре года. Но даже если школа не дает достаточный уровень знаний, она пробуждает интерес, а низкий уровень владения языком – дело поправимое уже в рамках вузовского обучения.
В Университете Восточного Сараева реализуется программа «Русский язык и литература и международные политические отношения». Это про язык или скорее про политику?
Да, согласен, сочетание может показаться немного надуманным. В какой-то степени так оно действительно и есть, но организация такого направления – очень разумное решение администрации университета. Сначала существовала самая заурядная программа «Русский язык и литература», и для того, чтобы повысить интерес, было решено лицензировать специальность, добавив политические предметы к чисто филологическим. Студенты в рамках этой программы изучают русский во всех разрезах: фонетику, лексикологию, морфологию, синтаксис, историю языка, теорию перевода и так далее. Получают и более глубокие филологические знания, прослушивая курсы по мировой литературе, сербской литературе, особое внимание, конечно, уделяем русской литературе – она изучается по периодам. И ко всем этим предметам добавлен социогуманитарный блок: история страны, региона, социология, политология и прочее. По окончании обучения студент получит диплом сразу с двумя специализациями: преподаватель русского языка и литературы и политолог в сфере международных отношений. Наш подход расширяет горизонты для выпускников. Раньше перспектив по окончании обучения было две: идти работать учителем в школу или поступать в магистратуру. Теперь же наш студент может стать и политиком-международником, и дипломатом, или даже журналистом-международником. Ни для кого не секрет, что очень часто студенты филологических направлений связывают свою жизнь с журналистикой, а тут в качестве козыря им предложена еще и специализация политолога.
Удалось заинтересовать абитуриентов новым направлением?
Программа «Русский язык и литература и международные политические отношения» реализуется всего лишь четвертый год. В этом году набор на первый курс составил 9 человек. Казалось бы, цифра скромная, но вот для сравнения: на «сербистику» поступил один соискатель, на философию – три. Большим спросом на нашем факультете пользуется разве что направление «Китайский и английский язык».
Вы сотрудничаете только с двумя университетами или поле деятельности шире?
Я часто езжу на всевозможные конференции, участвую в мастер-классах, пишу рецензии, редактирую научные статьи, консультирую коллег. В Федерации русский не учат в школах, его изучают только на специальных курсах, и вот я иногда консультирую преподавателей таких курсов, помогаю им подобрать литературу, провести диагностическое тестирование, чтобы определить уровень студентов. Я изначально планировал больше заниматься организационной и консультативной деятельностью, но так получилось, что глубоко погрузился и в учебно-образовательный процесс.
А в целом как обстоят дела с интересом к языку и возможностью его изучения в Боснии и Герцеговине на уровне высшего образования?
В Республике Сербской существует два крупных университета – Университет Восточного Сараева и Университет в Баня-Луке. Они даже с географической точки зрения расположены идеально – каждый обслуживает свою часть территории. В обоих вузах преподается русский язык. Кроме этого, в Баня-Луке есть еще и коммерческий Панъевропейский университет «Апейрон», также предоставляющий возможность изучать русский. Так что я бы не сказал, что студенты в Республике не могут получить те знания, которые ищут. Вопрос в заинтересованности молодежи. В Республике студенты хотят изучать русский, но поток мог быть и больше. В Федерации, конечно, дела обстоят похуже, но хорошо уже то, что там в принципе есть и студенты, и специальная кафедра. То есть на сегодняшний день спрос удовлетворен, но хочется, чтобы он рос.
Что следует предпринять для повышения интереса к изучению русского языка?
Сработать могут любые вещи, иногда совсем неожиданные. Например, одно время в регионе – и я не только про Боснию и Герцеговину, а вообще про славянские Балканы – возрос интерес к турецкому языку. А причиной оказались качественные популярные сериалы. Люди-то молодые, нередко на их решение, какой язык выбрать, могут повлиять и такие факторы. А если говорить об институциональном уровне, то здесь мы очень нуждаемся в государственной поддержке. Возможность отправиться в страну изучаемого языка очень важна для студентов. В этом отношении впереди планеты всей китайцы – они приглашают к себе студентов и на стажировку, и на обучение, что, безусловно, повышает интерес к их языку и стране. У нас тоже много программ по обмену студентами, причем предложений гораздо больше, чем конкретного интереса – можно даже без конкурса поехать. Знаете, почему? Проблема в том, что принимающая страна не берет студента на полное обеспечение. По сути, российские вузы предлагают место в общежитии не всегда хорошего качества и бесплатное обучение, не давая, в отличие от китайцев, ответа на вопрос: «А на что жить?» Босния и Герцеговина – регион небогатый, и финансовый вопрос часто становится основным препятствием для стажировки в России. Если бы мы могли приглашать студентов с полным обеспечением, это стало бы огромным толчком к повышению интереса и к русскому языку, и к России в целом.
Игнат Матейкин
