«Антарктида до сих пор остается территорией дружбы». Интервью с Ольгой Стефановой, документалистом, журналистом, руководителем проекта «Память Антарктиды»

16 марта, 2023

О проекте «Память Антарктиды» впервые заговорили в 2017 году, когда команда энтузиастов приступила к реставрации кладбища полярников на острове Буромского. Тогда ни об острове, ни о захоронениях советских (и, как оказалось, не только) исследователей не знал практически никто, кроме профессионалов. Сейчас, после многочисленных публикаций, интервью, после выхода документального фильма «Остров Буромского. Согревшие Антарктиду», об этой невероятной истории знают гораздо больше людей, однако, кажется, поставить в ней точку не получится ещё долго – тысячи вопросов пока остаются без ответов, сотни предположений и фактов только предстоит осмыслить.

Сейчас коротко цель проекта «Память Антарктиды» авторы формулируют так: создание всемирной базы данных об исследователях, погибших в Антарктиде в разные годы, и реставрация их захоронений на шестом континенте. К 2022 году проект поддержали Фонд президентских грантов, Русская Гуманитарная Миссия, десятки человек, которым не безразличны судьбы тех, кто отдал свои жизни за возможность заглянуть за горизонт и расширить границы познания. Уже восстановлены все могилы на упомянутом острове Буромского в Антарктиде, найдены родственники многих погибших российских, чешских, немецких, швейцарских полярников, фильм удостоен важных международных наград и премий. И это – только начало.

В интервью РГМ.Журналу руководитель проекта Ольга Стефанова рассказала о том, как устроена жизнь вокруг Южного полюса и какими международными соглашениями она регулируется, о судьбах полярников и их родственников, о том, почему тела погибших не вывозят на родину и каково это – провести зиму на краю света.

Как устроена жизнь в Антарктиде?

Жизнь в Антарктиде вращается вокруг полярных станций. Часть из них – сезонные. Туда ученые приезжают на 2-3 месяца в период антарктического лета, когда открыта навигация. Другие – зимовочные, которые предназначены для круглогодичного присутствия. На таких станциях специалисты работают вахтовым методом. Чаще всего одна вахта длится год, но, например, на чилийских базах люди живут и по два. На латиноамериканских станциях вообще все серьезно: у них есть школы, больницы, а специалисты приезжают семьями, вместе с женами и детьми. Конечно, сроки вахт могут быть разные, в зависимости от логистики и с учетом климатических особенностей региона. В общем свои станции в Антарктиде есть у 30 государств.

Как регулируется антарктическое присутствие такого количества стран, ведь каждая из них может иметь свои интересы, идущие в разрез с чужими интересами?

Сосуществование полярных станций разных стран регулируется Договором об Антарктике. Это уникальный пример эффективного международного правового сотрудничества. Он был подписан еще в далеком 1959 году и до сих пор действует. Главное положение договора заключается в том, что Антарктида – это общая земля, здесь нет границ. Также соглашение устанавливает, что шестой континент – это заповедник, здесь нельзя размещать военные базы, оружие, запрещено проводить ядерные испытания, хранить отходы и тому подобное.

Раз в год страны-участницы проводят мероприятие, которое называется Консультативное совещание по Договору об Антарктике, сокращенно КСДА. Проходит оно в разных странах: в прошлом году было в Германии, в этом принимает Финляндия. Основной принцип взаимодействия между странами заключается в том, что любой проект, который планируется реализовать в Антарктиде, нужно обсудить с остальными странами-участницами Договора. Они рассмотрят заявку и либо одобрят, либо выдвинут ряд замечаний, которые необходимо устранить. Как правило, замечания связаны с экологией.

Договор об Антарктике разрешил все геополитические споры вокруг континента?

Нет, он не разрешил споры, ни одна из стран не отказалась от своих территориальных претензий. В соответствии с Договором все претензии и споры заморожены в том состоянии, в котором они находились в 1959 году, но не более того. Само соглашение бессрочно, но ведь никто не может быть уверен в том, что в какой-то момент отдельные страны не расторгнут его и не спровоцируют дележ континента. Поэтому все государства стремятся как бы застолбить свое присутствие, не нарушая вместе с тем условий договора. Иногда такие попытки принимают довольно любопытные формы. Например, примечательна история с аргентинцем Эмилио Пальмой – первым человеком, родившимся на шестом континенте. Жена чилийского офицера забеременела в Антарктиде, и именно чилиец должен был стать первым ребенком, появившимся на свет здесь. Слухи в Антарктиде распространяются быстро, и когда аргентинцы об этом узнали, они, стремясь опередить конкурентов, привезли женщину на седьмом месяце беременности, чтобы она родила первой. Другой пример связан уже с нашей антарктической экспедицией и одним из крупнейших географических открытий второй половины XX века.

Вы имеете в виду озеро Восток?

Да. В начале 1990-х удалось выяснить, что под станцией Восток находится укрытое четырехкилометровой толщей льда огромное реликтовое озеро, по размеру сопоставимое с Ладогой. Наша страна еще до того, как открыли озеро, вела бурение в этом месте и с помощью кернов, которые доставали из толщи льда, проводила палеоклиматические реконструкции: по этим кернам выяснялось, каким был климат много тысяч лет назад. Так сложилось, что именно то место, где мы бурили скважину, лучше всего подходило для того, чтобы прорубиться и к озеру. В тот момент в мире разыгралась гонка технологий бурения. Кто-то использовал, например, горячую воду. Россия же применяла керосин и фреон, которые не позволяли скважине схлопнуться, то есть замерзнуть, и наш способ оказался наиболее эффективным. Когда стало понятно, что никто не сможет добуриться до озера раньше нашей страны, мировое сообщество начало звонить во все колокола: дескать, российские ученые своим фреоном и керосином загрязнят реликтовое озеро и нарушат его экосистему. Такая проблема была озвучена как раз в рамках КСДА, в результате чего России пришлось заморозить проект на долгие восемь лет, во время которых проводились исследования влияния применяемой смеси на окружающую среду. Наконец российские ученые доказали, что наша жидкость – гидрофобная и не смешивается с водой, соблюли все остальные замечания, выдвинутые на КСДА, и работы продолжились. В 2012 году российским специалистам удалось добуриться до поверхности воды, вода из озера поднялась вверх по скважине и замёрзла. Этот лёд снова разбурили и подняли керн. Для микробиологических исследований этот керн не подходит, так как буровая скважина не является стерильной средой – как раз из-за керосина и фреона. Однако во льду уже обнаружили ДНК бактерий, ранее неизвестных науке. Это означает, что под толщей льда действительно могут существовать какие-то формы жизни, с которыми человечество ранее не сталкивалось. Так вот, в тот момент, когда наша сторона устранила все замечания, выдвинутые странами-участницами Договора об Антарктике, представители отдельных государств откровенно признались: мол, они выдвигали замечания с целью помешать России реализовать свои планы и также откровенно сетовали, что у них больше не осталось рычагов, чтобы сдержать нашу страну на пути к научному открытию.

Какие еще договоры регулируют жизнь в Антарктиде?

Большую роль в жизни полярных станций играет Международный протокол об охране окружающей среды, также известный как Мадридский протокол. Он был подписан в 1991 году, а вступил в силу в 1998-м. Главное его положение – запрет на любую геологоразведку в Антарктиде. Также этот протокол ввел большое количество экологических норм, которые всерьез сказались на жизни полярников. Во-первых, он запретил присутствие любых животных, которые не рождены в Антарктике. Это был великий исход: на станции всегда привозили кошек, собак, а в советские годы даже поросят завозили и разводили для свежего мяса. Сейчас такое невозможно. Во-вторых, Мадридский протокол запретил разведение растительности на станциях, кроме специально отведенных для этого оранжерей. С подоконников исчезли комнатные цветы, сократилось разведение зелени. А ведь раньше в Антарктиде выращивали даже арбузы! Дело в том, что над континентом находится озоновая дыра, и в полярный день там очень мощное ультрафиолетовое излучение, благодаря чему овощи и фрукты в помещениях росли великолепно. Теперь все строго регламентировано, объемы сельского хозяйства резко сократились. Но главной сложностью для России как наследницы Советского Союза стало требование соблюдать экологические нормы по отходам, мусору и остаткам человеческой жизнедеятельности.

В чем здесь проблема?

Теперь, если принимается решение о полном выводе из эксплуатации полярной станции, в соответствии с нормами ее необходимо разобрать и вывезти из Антарктиды, чтобы территория на этом месте осталась девственно чистой, какой она была до существования базы. Россия же в наследство от Советского Союза получила несколько станций, некоторые из них перестали действовать, и теперь их приходится постепенно разбирать, вывозить бесконечные бочки из-под топлива, остатки техники, фрагменты сооружений и так далее. К примеру, в годы Советского Союза станция Молодежная неформально считалась антарктической столицей СССР: это огромная база, включающая в себя 70 построек и аэродром. На Молодежной постоянно проживало порядка ста человек, а в сезон приезжало до пятисот. После развала Союза из-за дороговизны обслуживания было решено станцию законсервировать, а теперь приходится прилагать огромные усилия по ее демонтажу.

Сегодня Россия только демонтирует свои полярные станции или есть обратные примеры?

Да, есть. Предпринимаются, например, усилия по расконсервации долго простаивавшей станции Русская. Она представляет интерес потому, что располагается на том участке Антарктиды, где вообще нет никаких других станций. Сегодня оттуда никто не предоставляет оперативную информацию о накоплении льда, осадках и прочие важные сведения. Планируется, что Русская закроет это «белое пятно». Сезонная экспедиция на станцию уже предпринималась, а вот до круглогодичной эксплуатации дело пока не дошло. Объясняется это, в частности, тем, что сейчас большое внимание уделяется модернизации и расширению нашей станции Восток, огромное количество ресурсов брошено туда, поэтому процесс расконсервации Русской несколько замедлился, но от этого проекта никто не отказывается.

Средний возраст российских полярников, работающих в Антарктиде, составляет 50 лет. Почему молодежь не спешит попасть на шестой континент?

Здесь срабатывает несколько факторов. Каждый из них, в общем-то, присущ многим сферам российской науки. Во-первых, Россия пока не может предложить полярникам какие-то заоблачные гонорары за участие в экспедициях. Во-вторых, есть станции, на которых инфраструктура безнадежно устарела, здания нуждаются в капитальном ремонте, что сказывается на условиях работы и жизни. Сейчас, кстати, предпринимаются конкретные шаги по устранению этой проблемы, но работы впереди еще очень много. В-третьих, мало рекламных и просветительских кампаний, которые могли бы рассказать о том, как в Антарктиде здорово, о том, что это вообще другая планета. Многие молодые люди об этом не знают или не задумываются.

В Антарктиду может попасть каждый желающий?

Существует определенный круг профессий, востребованных в Антарктиде, причем этот круг довольно широкий. Там работают метеорологи, гидрологи, океанологи, орнитологи, геофизики – разные специалисты, изучающие определенный участок земли, льда или воды. Кроме них на станциях также нужны специалисты, обеспечивающие быт: врачи, повара, строители, связисты, механики… Так что, если есть соответствующая мечта и позволяет здоровье, попасть в Антарктиду можно.

Вам ведь тоже доводилось неоднократно бывать в Антарктиде…

Да. Я была пятой российской женщиной, которая зимовала в Антарктиде. На сегодняшний день, насколько я знаю, нас уже семеро. Или еще только семеро… Это был одновременно и сложный, и радостный опыт. Я была одна в мужском коллективе, приходилось много работать над собой, чтобы и мне, и окружающим было комфортно жить и работать рядом. Но попасть в Антарктиду было мечтой, а когда ты движешься к ее исполнению, можно преодолеть любые трудности. Всего я приняла участие в семи экспедициях, была прикомандирована как журналист, режиссер, осуществляла видеосъемку разных проектов, а в последний раз занималась реставрацией саркофагов.

Поговорим подробнее о вашем проекте «Память Антарктиды»…

Мы составляем общемировую базу данных о полярниках, погибших в ходе антарктических экспедиций. Наша работа связана со сбором статистических данных, проведением исследований, направленных на установление точных сведений о том, кто и когда погиб на шестом континенте. До нас такую работу никто не проводил.

Выходит, представители других стран не ведут подобную статистику по своим гражданам?

В рамках Договора об Антарктике есть положение, которое фиксирует исторические места и памятники на шестом континенте. Каждая страна, имеющая здесь свои захоронения, может внести их в документ. Я недавно изучала этот перечень и узнала, что полярные кладбища есть у аргентинцев, норвежцев, поляков, англичан. Да, имеется частичная информация о том, кто и когда захоронен, но в целом сведения о многих погибших утрачены. Например, у аргентинцев есть очень старые кладбища, где люди не перечислены поименно. Это, в первую очередь, китобои, которые вели в Антарктиде свой промысел до того, как началось мировое освоение континента. Общей же базы данных о погибших в Антарктиде нет, мы первые, кто этим занимается.

Изменившаяся геополитическая обстановка в мире не мешает созданию общемировой базы данных?

Я достаточно долго тянула с началом переписки с зарубежными полярниками, следила за настроениями в их среде, боялась, что могу столкнуться с определенными сложностями или даже отказом сотрудничать из-за обстановки в мире. В мае прошло КСДА, на котором в формате онлайн присутствовала российская делегация, летом на нашей станции Беллинсгаузен работала немецкая группа ученых, а недавно в Индии состоялась научная конференция с участниками из нашей страны. Отношение к российским полярникам не изменилось. Антарктида до сих пор остается территорией дружбы. Так что, оценив ситуацию, я решилась все-таки выйти на связь с зарубежными полярниками, отправила им письма. Не знаю, какой будет реакция с их стороны, ждем ответа.

«Память Антарктиды» также занимается реставрацией и восстановлением захоронений российских полярников. Каких результатов удалось достичь?

Мы работали на острове Буромского. Там захоронение насчитывает 25 саркофагов, но несколько из них – братские, в которых покоятся тела сразу нескольких человек. За время нашего пребывания мы успели отремонтировать 18, а ремонт оставшихся семи заканчивали полярники во время зимовки, уже без нашего участия. На сегодняшний день на острове Буромского все захоронения приведены в порядок.

Как все это удалось реализовать в полярных условиях? Трудно было?

Мы работали антарктическим летом, в это время года нет экстремальных морозов, но проблем все равно хватало. Главная трудность, с которой мы столкнулись, была связана с перемещением по острову: саркофаги очень тяжелые, и таскать их по скалам было, мягко скажем, несколько, затруднительно. Кроме этого, на острове живет небольшая колония пингвинов, и один из наших маршрутов проходил через густо залитую пометом зону их гнездования. При определенных погодных условиях пингвиний помет бывает очень скользким. Обходного пути не было, так что пробирались, используя страховочные тросы. Также серьезной помехой был ветер: он разносил по всему острову пингвиний пух, который попадал в глаза и вызывал аллергию, да и в целом тяжело находиться постоянно на ветру и морозе. Но внутренняя мотивация была настолько сильной, что все это преодолевалось без лишних сетований.

А вот настоящие сложности возникли, когда выяснилось, что на некоторых саркофагах появились микротрещины. Скорее всего, сказались последствия транспортировки: саркофаги шли сначала в контейнерах на судне, потом контейнер разгружался, и груз по частям вертолетами отправлялся на станцию Мирный. Только после этого саркофаги доставляли на остров – снова по воздуху. При всех этих логистических особенностях саркофаги, очевидно, и получили незаметные глазу микроповреждения, которые в дальнейшем привели к появлению полноценных трещин. Полярники устранили повреждения, несколько зимовок ушло на то, чтобы отследить, не возникнут ли новые, но сейчас с саркофагами все в порядке. Однако появилась новая сложность: под воздействием сильнейшего ультрафиолетового излучения активно выгорают именные таблички и фотографии. Эту проблему нам только предстоит решить. 

Почему полярников, погибших в Антарктиде, не перезахоранивают на их родине?

Советская антарктическая экспедиция 1956 года унесла жизнь первого нашего полярника, в феврале 1957 года во время второй экспедиции погибло сразу два человека. Это первые люди, которых наша страна похоронила в Антарктиде. Стало понятно, что повторения трагических ситуаций не избежать и впредь. После долгих переговоров между Москвой и руководителями экспедиции было решено сделать в Антарктиде мемориальное кладбище. Шли годы, кладбище расширялось и, естественно, время от времени поднимался вопрос о возможности перезахоронения на родине. Однако для этого нужна эксгумация, а такая процедура достаточно сложна. Эксгумация должна проводиться в присутствии и с разрешения родственников, но их далеко не всегда можно найти, необходима медицинская экспертиза, цинковый гроб… Все это тяжело реализовать в антарктических условиях, поэтому раз за разом люди отказывались от такой идеи.

Второй момент – чисто человеческий. Если происходит несчастный случай в середине зимы, когда навигация закрыта, тело просто невозможно вывезти домой. И гораздо легче похоронить человека, чем жить с пониманием того, что рядом со станцией в сугробе в гробу лежит тело твоего товарища, которое после открытия навигации поедет в холодильнике на Большую землю. А вот если несчастные случаи происходят в период открытой навигации, то нередко тела, действительно, переправляют на Большую землю.

Еще одна причина – завещания. Многие полярники сами хотят остаться здесь навсегда. Так было со швейцарским фотографом Бруно Зендером. Так завещал и норвежец Николас Хансен: в соответствии с его последним желанием, при помощи динамита проделали нишу в скале и в ней его похоронили. Это произошло в далеком 1898 году, но место захоронения известно и считается историческим объектом.

Много ли мест захоронения в Антарктиде утрачено?

Таких хватает. Например, захоронение экспедиции Роберта Скотта. Во время поисковой операции нашли тела погибших и соорудили на этом месте снежное надгробие с памятным крестом, но все это происходило в зоне шельфового ледника Росса, который постоянно откалывается айсбергами в океан. На сегодняшний день уже утрачены точные координаты самого захоронения, есть лишь примерные подсчеты, через сколько лет оно отправится дрейфовать вместе с ледником в море.

Есть люди, которые пропали в Антарктиде без вести: кого-то ветром унесло, кто-то замерз во время пурги. Места гибели таких людей обозначены очень условно: памятная табличка есть, а саркофага с телом – нет, человека так и не смогли найти.   

На шестом континенте погибло более 80 только российских и советских полярников. С чем связана такая высокая смертность?

Я бы не сказала, что в Антарктиде чрезвычайно высокая смертность. Если мы в процентном соотношении сравним смертность в Антарктиде и на Большой земле, то не думаю, что увидим большую разницу. И здесь, и там люди гибнут в автокатастрофах. Например, практически на моих глазах погиб уругвайский полярник: он на грузовике сорвался в озеро, но разве такие же ситуации не происходят в самом Уругвае? В Антарктиде люди живут круглогодично, и с ними происходит то же самое, что и в остальном в мире: случаются инфаркты, другие болезни, несчастные случаи…

Хотя трагические ситуации, связанные именно со спецификой полярного континента, тоже, конечно, происходят. На протяжении более полувека от станции Мирный отправлялись санно-гусеничные поезда на Восток. Расстояние между станциями – 1410 километров, а первая сотня проходит через зону трещин. Льды в Антарктиде медленно движутся, поэтому ледник ближе к своему центру монолитен, а по краям, где и находится Мирный, возникают большие трещины, которых не видно под толщей снега. Время от времени в них проваливались вездеходы с полярниками, что привело к двум летальным исходам: Анатолий Щеглов погиб во время восьмой антарктической экспедиции, а в 2008 году разбился Дмитрий Ломакин. Его, кстати, похоронили на родине – в Краснодарском крае. После последней трагедии точку старта походов перенесли на станцию Прогресс, и новый маршрут не проходит через зону трещин. 

Перенесемся на Большую землю. Как ведется поиск родственников погибших полярников, которым вы занимаетесь в рамках «Памяти Антарктиды»?

Арктический и антарктический НИИ предоставил мне из архива отдела кадров телефоны и адреса участников экспедиций. Я позвонила по всем номерам, но большинство из них оказались уже недействующими. Затем я начала обход адресов, но за крайне редкими исключениями люди за полвека поменяли место жительства, а новые жильцы не поддерживали никаких контактов с бывшими. В подмосковных городах, где раньше предоставляли жилье летчикам Мячковского авиаотряда, который занимался полярной авиацией, я давала объявления в районные газеты. Несколько человек удалось найти при помощи «сарафанного радио».

Любопытная история произошла в Москве. На Донском кладбище есть мемориал в память о погибшем в Антарктиде экипаже летчика Заварзина. Там ветераны-полярники оставили листочек в файлике с информацией о том, что мы занимаемся поиском родственников погибших полярников. Спустя много месяцев, многих дождей и снегов этот листочек нашла девушка, которая знакома с семьей родственников погибшего члена экипажа Заварзина. Она живет за рубежом, приехала в Москву навестить могилы родственников и случайно наткнулась на это послание.

Вы ищете только советских и российских родственников погибших полярников?

На острове Буромского захоронены не только граждане СССР и России, но также участвовавшие в наших экспедициях иностранцы: чех, два немца и швейцарец. Я нашла родственников троих из них, посетила все эти страны, познакомилась с их семьями. Все эти встречи произвели на меня глубочайшее впечатление. Например, в Праге я познакомилась с вдовой чешского полярника Олдржика Костки, погибшего в 1960 году в Антарктиде во время пожара. Его жена Карла – очень пожилая женщина, ей было уже почти сто лет. Она с большим трудом пришла на встречу, принесла с собой коробку с документами, фотографиями, газетными вырезками, письмами и открытками своего мужа. Мы долго с ней общались, а под конец встречи она сказала: «Сегодня я поняла, почему Господь мне отмерил такую длинную жизнь: я должна была Вас дождаться, чтобы сохранить память о своем муже».

Не менее удивительное знакомство произошло в Германии. Там я познакомилась с сыном Поппа Ганса Христиана — полярника, погибшего во все том же пожаре 1960-го года. Я была поражена тем, какой богатый у него было архив: посадочный талон его отца, множество фотографий… Сама история немецкого полярника не менее удивительна. В годы войны он был летчиком Люфтваффе, охранял небо над Берлином, во время штурма города нашими войсками в 1945-м был ранен, потом его чуть не расстреляли, и вот спустя всего 15 лет он отправился в Антарктиду в составе советской экспедиции вместе с нашими ветеранами, с которыми несколько лет назад мог сталкиваться лицом к лицу с оружием в руках. Вместе с ними немецкий полярник и погиб в пожаре. Попп Ганс Христиан совершил тогда настоящий подвиг: он собрал в кучу все документы со сведениями, полученными за время экспедиции, и накрыл их своих телом, чтобы они не сгорели. Так они и дошли до наших дней.

Итогом вашей экспедиции на остров Буромского стали не только отреставрированные захоронения, но и документальный фильм. Расскажите о его судьбе.

Премьера фильма состоялась 18 февраля 2020 года, в канун пандемии. В марте все кинотеатры, как и любые другие места массового скопления людей, были уже закрыты. Из-за локдауна основные прокатные годы выпали на 2021-й и 2022-й. Его показывали на российских фестивалях, многие из которых относятся к категории международных, были показы и за рубежом – в Румынии, Болгарии, Эстонии, Польше. Затем начался военный конфликт, и продвигать фильм стало сложнее. Но российский фестивальный прокат прошел очень хорошо – практически везде он получил главные призы, гран-при – и как лучший документальный фильм, и за лучшую режиссуру. «Остров Буромского» может похвастаться также двумя национальными премиями – «Хрустальный компас» и «Лавровая ветвь».

Мы специально не спешили выкладывать фильм в открытый доступ, пока он «ходил» по фестивалям. В 2022 году выиграли президентский грант — теперь мы ездим с «Островом Буромского» по России. Я стараюсь выбирать места так, чтобы они были косвенно или непосредственно связаны с Арктикой и Антарктикой: в вузах, где готовят специалистов, чье будущее может быть связано с высокими широтами, в городах, откуда родом родственники погибших. Недавно я проводила показ в небольшом городке Ишимбай. Казалось бы, какое отношение может иметь Башкирия к Антарктиде, а ведь именно там находится машиностроительная компания, производящая вездеходы, которые используются на шестом континенте, и отсюда же родом происходят 50 полярников. Кинопоказ состоялся прямо на заводе, на него пришли семьи полярников, ветераны экспедиций. Все это было очень трогательно.

Какие цели и задачи ставит «Память Антарктиды» перед собой на будущее?

Планируем активную работу над созданием всемирной базы данных памяти погибших антарктических полярников. Уже скоро для этого я отправлюсь в Латинскую Америку, буду выступать в полярных институтах, собирать сведения. Также нужно решить проблему с выцветшими табличками и фотографиями на острове Буромского, тем более что после последней экспедиции мы установили точные даты рождения нескольких полярников, похороненных там, и нашли фотографии.

Возле станции Молодежная находится больше десяти захоронений. Они в таком же разрушенном состоянии, как те, что были на острове Буромского до реставрации. Наша мечта – привести их в порядок. Съемки нового фильма в краткосрочной перспективе не планируются, а «Остров Буромского» будем продвигать дальше. К нему уже написаны субтитры на хинди, сербском, испанском, английском и китайском языках. Летом, если все сложится, будем выкладывать его в свободный доступ и, возможно, предложим телевидению. Планов много, график достаточно плотный. Будем стараться реализовать все задуманное.

Фото: архив О.Стефановой, Р. Елисеев

Текст: Игнат Матейкин

Поделиться

Слушайте
наши подкасты!

Узнайте больше
о РГМ

Рекомендуемое

В Испании обсудили сохранение традиционных ценностей и продвижение русского языка

3 октября, 2023

«Гуманитарный монитор» собрал ключевые тезисы обновленных основ российского СМР

15 марта, 2023

«Тотальный диктант» написали представители 43 стран

10 апреля, 2023