РГМЖурнал
О растущем взаимном интересе между Африкой и Россией сегодня не говорит только ленивый, а вступление в БРИКС Эфиопии и Египта наглядно иллюстрирует серьезность намерений. О важности сотрудничества и грандиозных планах постоянно говорят с экрана телевизора, при этом большинство наших сограждан по-прежнему воспринимает Африку как экзотический регион, а мнение о нем строит на зачастую ложных стереотипах. В свою очередь, в большинстве африканских стран представление о России также носит крайне поверхностный характер. Значит, в работе по наведению мостов нужен больший акцент на публичную дипломатию, которая позволит народам лучше узнать друг друга. Именно такую задачу ставит перед собой журналист и блогер Дарья Лабутина. Через статьи в российских СМИ и свой блог «Галопом по Африкам» она погружает читателей в жизнь Черного континента, рассказывает о его красотах и разрушает устоявшиеся клише. В ближайших планах – подготовка серии материалов для африканского читателя о России и русской культуре.
В интервью РГМ.Журналу Дарья Лабутина рассказала о том, расходятся ли громкие слова с делом в вопросах сотрудничествах между Россией и Африкой, о позициях нашего гуманитарного сектора в регионе, а также о том, как здесь воспринимают и принимают наших соотечественников.
Вы связали свою профессиональную деятельность с Африкой по воле случая или стремились к этому?
Отчасти и так, и так. Я говорю на французском, и как раз такой специалист срочно требовался. Меня пригласили – я согласилась. Но решение, конечно, не такое уж и спонтанное. Я понимала, что в Африке проще сделать карьеру, все-таки это перспективное направление, и не так много людей им занимается – большинство предпочитает работать с Европой и Америкой. Конечно, сейчас ситуация меняется, все чаще молодые специалисты делают свой выбор в пользу Черного континента, но их по-прежнему не так много. Сегодня Африке уделяется достаточно много внимания даже в школьной программе. В моем детстве такого не было, поэтому интерес пробуждался постепенно. Я порядком попутешествовала по Европе, посетила основные достопримечательности и музеи, и мне стало любопытно, как еще люди живут в мире. Одно время я всерьез интересовалась Китаем, изучала язык и планировала поехать именно туда, но не сложилось из-за пандемии. А затем меня пригласили в Африку, и вот я здесь…
Вы постоянно работаете непосредственно в Африке или бываете там периодически и анализируете процессы, происходящие на этом континенте, находясь большую часть времени в России?
Я постоянно живу в Кении. Переехала в декабре. Отсюда я передаю новости не только про Кению, но и про другие африканские страны. Решение об отъезде мне далось нелегко, обдумывала его пару месяцев. Да, до этого мне довелось побывать несколько раз в Африке, но те командировки и путешествия длились не дольше недели, а здесь речь шла уже о большем сроке – минимум годе, а скорее всего, о паре-тройке лет. Но сейчас ни о чем не жалею.
Комфортно ли жить европейцу в Кении?
Да, комфортно. При достаточном количестве денег здесь хорошо, а в чем-то даже лучше, чем в России или Европе. Дело в том, что за те средства, которые тратят в Европе на достаточно скромную жизнь, здесь можно позволить себе и частный дом, и домработницу, и няню. У большинства экспатов, журналистов, сотрудников различных миссий такая возможность есть. Это касается и меня. Я живу в большой квартире, возле дома припаркована комфортабельная арендованная машина. А сервисы здесь все есть – и такси, и доставка, и косметология, и врачи. Кроме всего прочего, Кения располагает к путешествиям. Может, не каждые выходные, но пару раз в месяц я выбираюсь на природу, езжу на сафари… Словом, здесь созданы все условия для комфортной жизни, и это неудивительно, потому что столица страны, Найроби, уже давно стала своего рода хабом для представителей компаний, которые хотят зайти в Африку.
Африканский континент очень неоднороден. Как вам удается отслеживать все процессы, протекающие здесь?
Одновременно отслеживать совершенно все, действительно, невозможно. В общих чертах я в курсе событий в большинстве стран, но глубоко погружена в жизнь только некоторых, где я была лично или за которыми плотно слежу. Так получилось, например, с Нигером. С самого начала переворота, произошедшего там в 2023 году, я освещала события и глубокого погрузилась в жизнь страны. А вот рассказать, например, про Сенегал или даже ЮАР мне уже сложнее. Хотя в Южно-Африканской Республике, конечно, все очень интересно – конкуренция между политическими партиями, выборы на носу… Но так заведено, что африканисты обычно специализируются на одной конкретно взятой стране или на отдельном регионе. И это естественно, потому что отслеживать все процессы на огромном материке очень сложно. Хотя, конечно, журналист должен знать обо всем – иногда приходится вертеться, быстро восполнять пробелы в знаниях.
В своем телеграм-канале вы больше рассказываете о культуре Африке, чем о политических процессах. Почему?
Мне не кажется, что я меньше рассказываю о политике, ее хватает. Просто понимаю, что аудитория у канала очень разношерстная. Да, кому-то больше интересна именно политическая повестка, но все-таки тех, кто реально интересуется перипетиями и тонкостями африканской дипломатии, меньшинство, даже несмотря на подросший интерес из-за все более тесного сотрудничества России с Африкой. У меня нет задачи рассказывать обо всех нюансах политической жизни континента, моя цель – популяризовать саму Африку, рассказывать о ней, может быть, чуть более поверхностно, но зато гораздо более живо. Я стараюсь фокусироваться на ярких людях, которых встречаю, на еде, моде, искусстве континента. И мне кажется, в этом заключается преимущество моего канала – подписчик может узнать сразу обо всем, а не только о политике.
Насколько важно русскоязычной аудитории рассказывать об африканской культуре? Есть ли к ней действительно интерес в России?
Да, определенно есть, и он растет. Изначально я хотела посвятить свой телеграм-канал путешествиям по континенту, но на деле оказалось, что не так уж и много езжу. Тогда решила, что буду рассказывать о связях жителей континента с Россией, об интересных фактах. Например, мои стартовые публикации посвящены эфиопской кухне и первой театральной постановке «Гамлета» в Сьерра-Леоне, которая проходила на… корабле. Тогда в Телеграме было не так много каналов, рассказывающих о континенте: да, уже работала «Африканистика» — крупнейший информационный портал об Африке в Телеграме, и частные проекты людей, которые здесь живут. Я стараюсь объединять всех, кто пишет об Африке, чтобы у читателей была возможность получать информацию из разных источников. В связи с этим прекрасно вижу, как стремительно растет количество каналов, посвященных Черному континенту.
В свою очередь, интересуются ли в Африке русской культурой и традициями?
Вообще, интерес есть, а вот возможностей его удовлетворить – меньше. Все, конечно, зависит от конкретного региона. Например, в таких странах, как ЦАР, Мали, Буркина-Фасо, Нигер работают российские инструкторы, помогают бороться с терроризмом, и у жителей формируется чувство благодарности, а вместе с ним и интерес. Некоторые даже выходят на улицы с флагами России. Тем не менее, их представление о России немного идеализировано. Они получают информацию из своих СМИ, склонных к преувеличениям, видят, как наши специалисты им помогают, и у них складывается впечатление, что после победы над терроризмом к ним придут российские организации, все построят, обустроят и жизнь наладится. Естественно, на деле все будет не настолько просто и легко. Как показывают различные рейтинги, во многих странах уровень одобрения России растет. Но, разумеется, далеко не везде. Например, Кения традиционно больше ориентируется на Запад. В целом к России и русским здесь относятся хорошо. Конечно, здесь есть и те, кто был в России, учился или работал, и они лучше многих разбираются и в нашей политике, и в нашей культуре. Но в большинстве случаев знания о нашей стране ограничиваются тем, что Путин – президент, что существует конфликт с Украиной. Также почему-то бытует непонятно откуда взявшееся мнение, что русские умеют хорошо драться.
Нужно работать с аудиторией, распространять информацию. Этим активно занимается наше посольство в Кении, но все-таки оно больше делится информацией политического характера. Я по мере сил тоже стараюсь рассказывать о России. Например, в скором времени планирую опубликовать в местных изданиях цикл статей про нашу еду, наши природные достопримечательности и культуру.
На фоне противоречий между Россией и странами Запада, вероятно, и страны Африки разделились в своем отношении к России. Какие из них придерживаются политической линии Запада, а какие ближе к нам?
В принципе все страны Африки хорошо относятся к России и хотят развивать сотрудничество с нами. Но где-то оно исторически развито или развилось в последнее время, как в ЦАР, Мали, Буркина-Фасо, Нигере, Чаде, к ним можно добавить еще Эфиопию, Алжир, Зимбабве, Сенегал. А где-то, как в Кении, задан другой вектор. На уровне межличностного общения все отлично, а вот политическое и экономическое сотрудничество не развивается так активно, как нам хотелось бы. Такая конъюнктура сложилась. Здесь исторически сильные позиции у Америки и Англии, и они их не теряют. В Африке многое упирается в военное сотрудничество. Кения раньше у нас закупала оружие и военную технику, а сейчас ориентируется на Америку. ЮАР тоже имеет богатую историю сотрудничества с СССР, и даже с Российской империей, входит в БРИКС, но на политическом уровне отношение к нашей стране неоднозначное. Там очень сильна оппозиция, которая выступает за сотрудничество с Западом. Но таких стран, которые не любили бы Россию, нет. Все зависит от уровня связей и, наверное, от эффективности работы посольств и других организаций.
Недавно в БРИКС вступили Эфиопия и Египет, а ЮАР уже давно входит в это объединение. Речь здесь идет лишь о чисто экономическом взаимодействии? Или членство в организации помогает налаживанию дружеских, научных, культурных контактов?
Безусловно, БРИКС в первую очередь экономическое объединение, но повестка взаимодействия гораздо шире. Например, недавно проходила встреча глав космических агентств стран БРИКС, и это событие больше связано с научным, а не с экономическим сотрудничеством. В целом же, как мне видится, БРИКС – это про будущее, а не про настоящее. У объединения есть потенциал, об этом говорит и количество стран, желающих присоединиться, но реальных инструментов воздействия пока нет, их предстоит выработать. Главное, что встречи между странами-участниками проводятся, какие-то проекты уже реализуются, мосты наводятся.
Сегодня вообще очень много говорится о развитии экономического сотрудничества. Есть ли непосредственно переход от слов, которых в последнее десятилетие было очень много, к конкретным делам?
Есть. В первую очередь сотрудничество между Россией и Африкой связано с горнодобывающим, нефтегазовым, военным и сельскохозяйственный секторами экономики. «Росатом» ведет себя очень активно. Недавно был подписан меморандум о сотрудничестве в области мирного атома, который вероятно приведет к строительству АЭС в Буркина-Фасо, а в Египте строительство АЭС уже ведется. Но нужно понимать, что Африка – это высококонкурентный рынок. Да, здесь много чего еще не развито и есть, что предложить африканцам, но и самих предложений уже хватает. Мешают и западные санкции. Например, Россия еще с советских времен занималась добычей алмазов в Анголе, но сейчас нашей «Алросе» пришлось пересмотреть формат участия в совместном предприятии. «Лада» планирует запустить производство в Египте, а «КАМАЗ» пытается зайти на рынок Эфиопии. Эфиопия, кстати, хорошо знакома с нашим автопромом – о былом сотрудничестве с СССР напоминает огромное количество советских «Жигулей», которые по-прежнему на ходу и даже используются в такси. В Кению вскоре начнут поставляться российские медицинские перевозные лаборатории. Так что поступательное движение есть, хоть и не самыми большими шагами.
Советский Союз имел сильнейшие позиции во многих африканских странах. Но уже давно серьезные игроки, в том числе Китай, заняли освободившиеся после развала СССР ниши. Какие сегодня у нас козыри?
Как раз былые позиции и есть наше преимущество и задел. Не нужно выстраивать с ноля отношения со всеми африканскими странами, а во всех переговорах всегда подчеркивается, что нашим отношениям уже много десятков лет. В конце концов, мы первыми признали независимость ряда стран, и это очень важно, люди это помнят. Борьба с терроризмом, которую активно ведет наша страна в Африке, – тоже значимый козырь. То есть нам даже не нужно особо проводить какую-то пропаганду – позитивный образ уже есть. Но, конечно, нужно бороться с фейками. Например, одно время по Африке активно распространялись истории о том, как представители наших частных военных компаний насилуют, убивают и творят другие бесчинства, и совершенно очевидно, что это был чей-то заказ. У нас очень хорошие позиции в здравоохранении. Например, мне говорили, что в Кении 8 из 10 врачей проходили обучение в России либо в СССР. Думаю, эта цифра несколько преувеличена, в Африке вообще любят преувеличивать, но даже с учетом этого статистика впечатляет. Довольно неожиданно и интересно то, что наша РПЦ занимает хорошие позиции на континенте, а религия в Африке играет очень важную роль. Справедливости ради отмечу, что местным не так принципиально, что та или иная церковь принадлежит именно РПЦ – им важен сам канон. Вообще, в Африке очень много вариантов во что и как верить, как молиться. Практически на каждой улице можно найти какую-то отдельную церковь отдельной конфессии. Идет, скажем так, борьба за умы. И РПЦ здесь не проигрывает.
Для наведения мостов между странами важна публичная дипломатия. Как с этим в странах Африки?
Хуже, чем хотелось бы, но что-то происходит и здесь. Россотрудничество анонсировало, что будет расширяться в Африке, открывать Русские дома, это медленно, но верно происходит. Также открываются частные Русские дома. Они пользуются общим брендом, но финансируются другими организациями. Такие частные дома открылись в Буркина-Фасо, в Нигере, Мали. А вот, например, в Танзании, ЮАР и Эфиопии Русские дома государственные. Я, кстати, была в эфиопском. Организация работает с 60-х годов и находится все это время в одном и том же здании. Там проводятся занятия, причем изучают не только язык, но и другие предметы, например, математику, на русском в рамках подготовительных курсов для поступающих в российские вузы. В Намибии недавно проходила гастрономическая выставка, и на ней представляли русскую продукцию и именно из культурно-познавательных, а не из коммерческих соображений. Угощали конфетами, мармеладом, сами участники были наряжены в кокошники. Но таких мероприятий, конечно, нужно проводить гораздо больше, пока же они носят лишь точечный характер.
Как обстоят дела с гуманитарной повесткой? Запущены ли в Африке какие-нибудь проекты российских НКО?
Как мне кажется, у нас в целом сектор гуманитарных организаций не такой большой, как в Европе и Америке. У нас вообще довольно сложно быть НКО, особенно если нет стабильного финансирования. Но это не значит, что не нужно пытаться. Я, например, дружу с фондом Children must live, или «Дети должны жить». Он построил несколько школ в трущобах в Кении, сейчас еще одна будет строиться в Бурунди, и существует организация за счет пожертвований – господдержки у них практически нет, был один совместный проект с нашим уполномоченным по правам ребенка по оснащению класса в одной из школ компьютерами. Я вижу, что и как сотрудники фонда делают, сама им помогаю по мере возможностей. И, глядя на их опыт, мне кажется, особенных препятствий присутствию российских благотворительных организаций в Африке нет. Но таких фондов мало. Вообще, волонтеры из России приезжают сюда часто, но в большинстве случаев не по российским, а по международным программам.
Какого рода гуманитарная помощь нужна африканским странам в первую очередь?
Любая. В области медицины, продовольствия, образования, технологий. Кстати, на государственном уровне Россия активно оказывает поддержку. В шесть стран были осуществлены поставки продовольствия и удобрений, и все это на безвозмездной основе. Понятно, что такая помощь не может полностью решить проблему, а только на время удовлетворить потребность, но эти поставки нужны. Не будем забывать, что Россия состоит в ООН и как член этой организации поставляет продовольствие, медикаменты, транспорт в нуждающиеся страны. Если говорить об образовании, то также не будем забывать, что наша страна ежегодно выделяет квоты в своих вузах для африканских студентов и назначает им стипендию. Конечно, это лишь капля в море для всего континента, но наше образование здесь ценится, и это очень важно.
Что вас больше всего потрясло или удивило в Африке?
В первый приезд в Африку меня больше всего удивило то, что вообще ничего особенно не удивило. Когда я готовилась к своей первой командировке сюда, было немного страшно – все эти болезни, прививки, дефицит питьевой воды, – классический набор стереотипов… Но на деле все оказалось очень уютно и гостеприимно, как будто я тут бывала уже много раз. Конечно, если забраться в трущобы, то там ситуация уже другая: люди живут в стесненных условиях, кругом странные запахи. Но вообще, например, от Камбоджи у меня был больший культурный шок, чем от Африки. Так что, выходит, для меня Африка ближе, чем Азия.
Всю жизнь провести здесь я не планирую, а вот возвращаться снова и снова – да. Все-таки и за год, и даже за два очень сложно изучить все особенности континента. Как журналист я хочу посетить ЦАР и Буркина-Фасо, а как турист – побывать в Намибии, Ботсване, Марокко, Сенегале, подробнее изучить ЮАР. Все-таки, находясь в командировках, обычно проезжаешь мимо даже основных достопримечательностей. Например, я была в Зимбабве, но так и не посетила знаменитый водопад Виктория. А скоро у меня отпуск, и я поеду знакомиться с культурой и природой Мадагаскара.
Текст: Игнат Матейкин
Фото: Дарья Лабутина
