РГМЖурнал
С каждым днем передовые технологии все увереннее включаются практически во все сферы нашей жизни – от досуга и развлечений до промышленного производства и медицины. Тогда как в отдельных областях цифровая трансформация носит революционный характер, в других – например, в реабилитации и абилитации, – это скорее путь эволюции, постепенного внедрения инноваций в сложившуюся, где-то даже консервативную систему. Непосредственное общение, взаимодействие со специалистом не заменит ничто – в этом солидарны все эксперты, как и в том, что использование проверенных IT-разработок значительно расширяет возможности и повышает эффективность реабилитационной помощи. Примеров немало, и самый простой – это распространение телемедицины в разгар пандемии COVID-19. Есть и более узконаправленные: так, разработчики с Дальнего Востока уже тестируют метод реабилитации двигательных и вестибулярных нарушений с использованием специального костюма VR-погружения, а петербургский программист Иван Бакаидов придумал и реализовал серию приложений для людей с нарушениями речи и опорно-двигательной системы. И это – лишь единицы из сотен подобных проектов.
Свой вклад в это большое и важное дело вносит команда Центра по разработке и внедрению цифровых технологий и программ по реабилитации «Без ограничений». Вот уже более десяти лет в тесной связке с педагогами, дефектологами, детскими психологами и родителями она создает и улучшает приложения для обучения и социальной адаптации детей с особенностями психического развития. Сейчас все самые эффективные методики и наглядные инструкции по их использованию объединены в платформу MECOM, призванную помочь особым ребятам научиться коммуницировать, понимать окружающий мир и себя в нём.
О том, с чего начиналась история создания приложений для детей с особыми образовательными потребностями, о здоровом скепсисе и неизбежном приятии и о том, как важно найти своё дело и не сходить с выбранного пути, мы поговорили с Егором Козловским, директором Центра по разработке и внедрению цифровых технологий и программ по реабилитации «Без ограничений».
Центр был основан в 2016 году, однако заниматься детьми с ограниченными возможностями, благотворительными и социальными проектами вы начали задолго до этого, и работали, что называется, «в поле», непосредственно взаимодействуя с ребятами и средой, в которой они живут. Поделитесь, пожалуйста, предысторией создания центра.
Ещё 10 лет назад, когда мы делали разные интерактивные образовательные пособия – кстати, продолжаем делить их и сейчас для нормотипичных детей, – обратили внимание на то, как дети с особенностями реагируют на мультимедиа, какой интерес они проявляют к технологиям. Тогда мне это показалось очень любопытным. Я не раз рассказывал о том, как один ребенок, который не мог выучить азбуку, при помощи нашего самого хайпового, как теперь говорят, образовательного пособия смог запомнить цифры! И я подумал: ого, вот это и надо развивать! Таким образом мы начали думать в сторону приложений для особенных детей. Тогда казалось, что это сумасшедшая идея, но, как выясняется сейчас, она не лишена здравого смысла.
А почему сумасшедшая? Никто не заходил на эту территорию, не интегрировал цифровые технологии в методики по реабилитации?
Похоже, до того момента, как наша команда предложила свои методы, ничего такого не было. По крайней мере, мы никаких подобных инициатив не видели на этом поле. Зато слышали много разного скепсиса в свой адрес
«Наша команда» – это те люди, которые потом стали Центром «Без ограничений»?
Да. Получилось так, что мой близкий друг и хороший партнер – отец ребенка с аутизмом. Собственно, много лет назад едва ли не от него я узнал, что такие дети существуют. Точнее, разумеется, я о них знал, но точно не видел в ближайшем окружении. Позже мы начали чаще встречаться, я видел его ребенка, наблюдал ежедневный подвиг, который он совершает на поприще своего отцовства. Потом у меня появились свои дети – и всё вместе заставило меня взглянуть на них совсем по-другому.
Сначала появились идея и несколько первых приложений. Появились концепция и гипотеза о том, что с детьми, у которых есть особые образовательные потребности, можно взаимодействовать при помощи технологий. На тот момент основной якорной технологией в своем развитии мы видели технологию дополненной реальности – AR. Поэтому и проект получил такое название: ARTutor – тьютор, специалист, построенный при помощи дополненной реальности.
Центр как юрлицо образовался значительно позже, тут мы решали максимально прикладные задачи: нужно было оформляться, взаимодействовать, в том числе и с государством – не просто как люди с горячими сердцами и добрыми глазами, а как организация. Так появился Центр по разработке и внедрению цифровых технологий и программ по реабилитации «Без ограничений». Но уже были идеи, приложения, практические наработки, постепенно росла команда специалистов и разработчиков.
Для кого вы создаете свои продукты? Для нормотипичных детей, для детей с особенностями развития?
Для наших детей, других не бывает. У кого-то из них есть особые образовательные потребности, у кого-то их нет. У нас есть интерактивные проекты по изучению истории, ботаники, химии и физики, но мы делаем пособия и для тех, кому нужен особый подход к обучению. Я не функционер ВОЗ, чтобы перечислять диагнозы, да это и не совсем моя история – хотя прямо сейчас я заканчиваю институт и в этом году уже буду дипломированным педагогом-реабилитологом, дефектологом, – но у нас есть специалисты, которые более подробно на этот вопрос ответят, чем я. Скажу так: мы работаем для детей, у которых есть особые образовательные потребности, часто это дети с ментальными нарушениями. Наши дети.
Первым, если я правильно помню, появилось приложение «Обучение реальности», на базе которого мы предприняли попытку создать некоторые шаблоны поведения. Мы их оцифровали и «загнали» в технологию дополненной реальности. Достаточно интересная находка, но нужно учитывать один момент: мы не какая-то крупная IT-корпорация, мы – просто энтузиасты, у которых появилось желание создавать и привносить в мир что-то полезное.
Сейчас, если оглянуться назад, все это выглядит довольно смешно, потому что подход был абсолютно дилетантским. Да, было приложение, оно подтвердило гипотезу о том, что дети реагируют. Мы внедрились в один московский реабилитационный центр, там поработали со специалистами, увидели как несомненные преимущества этого подхода, так и довольно узкую на тот момент пропускную способность технологии. Все это послужило хорошим стимулом, чтобы развиваться дальше. Если бы мы были Сбербанком, эффект был бы куда более серьезным, но, к сожалению, фандрайзить и у кого-то что-то просить лично для меня не особо приемлемо. Опираемся на собственные силы: есть бизнес, из которого мы «выдергивали» прибыль, половину от которой вкладывали в развитие этого направления. Умели бы продавать, может быть, и продали – а может, время еще не настало.
В общем, на сегодня у нас есть семь приложений, мы знаем, как сделать их лучше. Есть куда развиваться, ищем дополнительные точки опоры.
Итак, семь приложений, которые позволяют развить разные базовые навыки и научиться коммуникации в приемлемом для ребенка формате. Расскажите о них.
Дети с ментальными нарушениями немного по-другому воспринимают информацию. Мы создаем шаблоны поведения, на которых учим детей тому, как с их помощью ориентироваться в пространстве и мире. В приложении «Обучение реальности» мы создавали шаблоны, на которых объясняли, как правильно пользоваться утюгом, газовой плитой или микроволновкой, как чистить зубы, что такое полотенце, где оно должно висеть и так далее. Там было 30 или 40 карточек плюс наклейки.
Дальше появилось приложение «Осознание действий» с определенными механиками для шаблонирования, затем – «Учим глаголы», где мы объясняем ребенку основные бытовые глаголы и как с их помощью понимать разные действия: ехать в метро, ложиться спать, рисовать, пить воду и так далее. Есть приложение «Гардероб», где мы изучаем, какие бывают сезоны, как правильно одеваться, почему в бассейн нужно надевать плавательную шапочку и так далее. Кроме того, мы сделали несколько итераций приложения по коммуникациям. Главная проблема заключается в том, что особым детям необходимо научиться коммуницировать с окружающим миром. Зачастую они плохо говорят или не говорят совсем, им нужен помощник, чтобы изъясняться с миром, плюс тренажер, с помощью которого они смогут развивать речевые функции.
Наше приложение для решения этой задачи прошло три итерации: сначала оно называлось просто «Коммуникатор», потом «Мой коммуникатор», а сейчас мы запустили настоящую коммуникационную платформу MECOM. Это приложение, в котором уже есть и руководство по тому, как правильно заниматься с ребенком, и сам инструмент по коммуникации, и визуальное расписание – для таких детей очень важно визуализировать не просто, что за чем следует, а дорогу, педагога, с которым предстоит заниматься, время в течение дня, сами по себе социальные истории…
Все это технологии, которые давно апробированы и имеют доказанную эффективность в мире реабилитации, но прежде не имели цифрового аналога. Бедным родителям приходилось вырезать карточки из бумаги, носить с собой огромные папки, дома где-то их складировать – все это очень тяжело, громоздко и неудобно. Дети эти карточки уничтожают, их нужно делать заново, ламинировать и так далее – куча проблем. Мы же берем гаджет, оцифровываем технологию, даем определенную программу занятий, обучаем, как с этим правильно работать. Даем туда немного геймификации, добавляем пальчиковые игры для ребенка… Таким образом все это собралось в единую платформу, то есть третью итерацию приложения «Мой коммуникатор», которое мы переименовали – ушли от названия ARTutor, потому что технологии дополненной реальности в наших продуктах больше нет. Мы назвали ее MECOM – Mе Communicated, поскольку применяемые нами принципы достаточно инновационны и уже на старте была некая амбиция сделать проект международным. Тогда у нас было направление по международному сотрудничеству и достаточное количество лиц, заинтересованных в технологиях и методиках, которые мы применяем. Увы, все изменилось. Сегодня мы развиваемся внутри России и у нас есть неплохие результаты.
И в то же время мы постоянно сталкиваемся со скепсисом. Еще в самом начале, семь-восемь лет назад, я восторженно рассказывал одному специалисту: «Сейчас мы возьмем все эти методики, оцифруем, в планшет «загоним», и будет всем счастье». А он отвечает: «Мой номер удали, больше мне не звони, сожалею о потраченном на встречу времени. А тебе лучше к психиатру обратиться: я таких, как ты, каждый день вижу, с ними работаю, и с головой у тебя точно не в порядке». Сейчас, спустя годы, мы встречаемся с этим человеком, и он говорит: «Знаешь, Егор, что-то я тогда погорячился. Как будто бы ты был прав, дело говоришь». И сейчас, я знаю, те, кто раньше с сомнением относился к нашей работе, где-то там проповедуют наши принципы, где-то – расскажут про приложения… И родители, наша главная точка опоры, находят наши приложения, с радостью начинают по ним работать, присылают сотни писем с рационализаторскими предложениями, чего изменить, как адаптировать – и мы все принимаем к сведению.
Другое дело, что все это требует гораздо большего количества ресурсов и тут мы уже начинаем нуждаться в поддержке. Увы, системно пока это наладить не получается, все, что вкладываем – инвестируем сами. Имеем тот результат, что имеем, но главное, это замечательный прецедент для всей отрасли. Даже если наша суммарная аудитория составила, скажем, 20 тысяч человек, поучаствовать в их жизни – это много или мало? Я на этот вопрос ответить не могу, но, если большой инвестор обратит на этот прецедент внимание и поможет сделать так, что аудитория расширится в разы, будет здорово.
Помимо создания приложений, вы еще и учите взрослых с ними работать.
Наша задача, помимо прочего, – обучить родителей, дать им инструмент – понятный, простой дружественный интерфейс, работающий на любом устройстве. Речь идет о том, как помочь не только детям, которые находятся в хороших условиях, но и тем, кто живет на периферии, далеко от больших городов. Чтобы эти инструменты были максимально доступны, и семья могла начать делать хоть что-то для развития ребенка. Это ни в коем случае не означает, что приложение отменяет необходимость в специалистах! Но ведь и специалистов, реабилитологов, дефектологов, сейчас объективно очень не хватает. И возможность заниматься самостоятельно с нашими разработками пусть на сотую долю, но тоже помогает закрыть дефицит профессиональной поддержки.
Что необходимо для занятий? Телефон? Планшет? Еще какие-то гаджеты?
Для занятий нужен просто планшет. Я настаиваю на этом всегда и везде, хотя сейчас мы под натиском родительского сообщества выпустили мобильную версию последнего приложения. Тем не менее, планшет в нашем случае – это инструмент, специальное устройство, техническое средство реабилитации. Для этого технического средства мы готовим специальный софт. Кстати, стоит планшет зачастую дешевле, чем тот же смартфон. У каждого взрослого есть телефон, это нормально, поэтому если у вашего ребенка есть особые образовательные потребности, стоит постараться и найти возможность приобрести для него планшет – совсем не обязательно супермодный и дорогой. Вы покупаете инструмент, устанавливаете на него бесплатное программное обеспечение – и начинаете реабилитационный процесс. Вот и всё.
Вы упомянули о скептиках, которые критично относились к вашим идеям, но ведь нашлись и те, кто вас поддержал?
Это был довольно сложный путь, сейчас тех, кто к нам не примкнул, практически нет, а хейтеры превратились в друзей. Сегодня уже ничего никому не нужно объяснять, просто говоришь: «Я делаю приложуху для коммуникаций» – «О, да это же отлично!» – такое я сейчас слышу довольно часто. А все, кто критиковал наши методы и подходы, сегодня с радостью используют их в своих образовательных практиках.
И в результате сегодня в вашей работе плотно задействованы разработчики, дефектологи и реабилитологи, родительское сообщество – и кто-то еще?..
..И, конечно, же государство. Мы – очень маленькие, буквально песчинка в огромной системе. Очевидно, нам нужна поддержка, и без нее далеко мы не продвинемся. И пусть медленно, но эти связи налаживаются, нас начинают слышать. Видимо, система сама по себе очень тяжело разворачивается, но сейчас появляется все больше возможностей много с кем обсудить наши проекты – и в ответ мне уже не предлагают померить температуру, а наоборот, приглашают попить чаю, проявляют интерес к нашим идеям. И из городского сумасшедшего ты постепенно превращаешься в человека, к кому стоит прислушаться.
В начале августа совместно с Евгением Келем и Алексеем Совой, волонтерами, работающими в Донбассе, вы отправились в Донецк, где тоже есть дети, и их немало, с особыми образовательными потребностями. Первыми, кто прошел обучение, стали специалисты из городского реабилитационного центра «С надеждой на будущее», а сам центр выступил стартовой площадкой. Как оценивали возможности и риски этого проекта?
Алексей рассказал, что в реабилитационном центре в Донецке занимаются 300 ребят – связались, действительно: есть дети, есть потребность в реабилитационной поддержке, только, говорят, к нам ехать никто не хочет. Что делать – сели в машину, поехали. Удалось собрать какое-то количество гаджетов – ноутбуки, планшеты, – поставить на них наше программное обеспечение. Приехали, всё передали, провели два семинара для педагогов – показали и рассказали, как всё это работает, для чего используется…
В двух словах, прошли все стадии от настороженности до приятия. А потом местные педагоги очень активно включились в работу. Мы создали общую группу, на базе группы провели несколько часов вебинаров, на которых специалисты из Москвы рассказали, как правильно работать с нашим ПО. В рамках группы начали отвечать на вопросы. Помимо того, что мы предоставили им технические средства, нам предстояло еще немного подтянуть теоретическую, образовательную часть. Сегодня они уже без проблем работают самостоятельно, все у них получается.
Сейчас, спустя два с лишним месяца, можно ли говорить о том, что этот опыт оказался успешным и результаты – позитивными?
Как это оценить? Сказать, что у нас 20 детей заговорили? Это будет некорректно. Сказать, что родителям пятидесяти детей сразу стало легче жить? Тоже не очень правильно. Прошло слишком мало времени, чтобы делать какие-то выводы. Педагоги отмечают определенный прогресс в своей работе. Отмечают, что работать с приложениями гораздо легче и проще, чем с бумажными носителями. Ввиду того, что в приложении есть возможность создавать учетные записи, получается вести одновременно 20-30 детей – тоже здорово упрощает дело. Есть обратная связь по расширению приложения: давайте усложним игры, давайте добавим зум, чтобы подробнее карточки рассматривать… Сейчас как раз над этим работаем. В общем, процесс не останавливается, и лично мое ощущение заключается в том, что всё это имеет смысл и приносит пользу.
Текст: Мария Сбоева
Фото: архив Е. Козловского
